Sozdanie chrama 3ch Swiatitelej

Церковное и духовное родство обеспечивает плодородное художественное творчество и молитвенную силу — разумеется, только в той мере, в коей они являются человеческой и божественной деятельностью, то есть, если они предполагают сотрудничество между Богом и человеком. Если же этот обмен жизненной энергией прерывается, больше не может быть ни молитвы, ни творчества. Остается лишь смиренно принимать отсутствие свободы выбора того, кто породил нас в Духе, доверяя Промыслу, — что и произошло для митрополита Антония, когда он встретил отца Афанасия, как рассказывалось выше.

Плодом такого течения жизни является молитва, которая не развивается вне исихазма, так как исихазм — совершенство духовной жизни. Это исихия, которую Исаак Сирин тоже называет « соборной » или « католической », потому что она содержит всего Христа и соединяет того, кто молится со всеми людьми. « Икона, например икона Святой Троицы, написанная святым Андреем Рублевым, то есть сама икона исихии, это свидетельство обожения человека, полноты духовной жизни, общение через образ с тем, что может представлять из себя молящийся человек, освященный благодатью. Это в каком-то смысле живопись с натуры, но с натуры обновленной при помощи символов. Она есть путь и средство; она есть сама молитва. Отсюда величие иконы, ее простота, ее покой в движении, ритм ее линий и красок, которые вытекают из совершенной внутренней гармонии(88)».

Отец Афанасий (Нечаев), который в течение двенадцати лет, духовно окормлял общину монахов и прихожан Трехсвятительского подворья именно и являлся такой иконой. Регулярно организовывались там монашеские собрания, и все монахи и послушники присутствовали на них для того, чтобы углубить свои знания. Будущий митрополит Антоний однажды там делал сообщение о святом Ниле Сорском. Отец Афанасий никогда не бывал на этих собраниях. Митрополит Антоний как-то спросил его, почему. Он ответил: « Невозможно говорить о монашестве, им нужно жить ». В 1943 году, уже больной, он написал записку митрополиту: « Я только что пережил опыт созерцательного молчания. Теперь я могу умереть ». И через три дня он умер(89).

Он был духовным отцом не только митрополита Антония, но также архимандрита Сергия (Шевича), который тоже стал монахом, после его смерти в 1943 году, и был духовником отца Григория Круга. Все они были людьми молчания и молитвы, они были исихастами. В экзархате всегда поддерживали монашескую основу церковной жизни, укорененную в духовной традиции Валаамского монастыря. Действительно, через несколько лет, последовавших за смертью отца Сергия, в 1987 году было основано три монастыря, которые в свою очередь стали придерживаться традиции исихазма и непрерывной молитвы. Но, с другой стороны, либо на том же месте, либо, гораздо позже, в доме Николая Бердяева [в Кламаре, под Парижем] небольшая монастырская община всегда была в тесном родстве с церковью Трех Святителей.

Отец Андрей (Сергеенко) в 1934 году приобрел землю в долине Шеврёз [недалеко от Парижа], где он построил церковь и домик, все это он завещал отцу Сергию (Шевичу), когда решил вернуться в Россию в 1945 году, и там с 1948 года проживал отец Григорий (Круг), после принятия пострига.

В 1935 году, из-за крайней бедности общины, которая даже не могла прокормить священников, было решено основать два других прихода, чтобы попытаться привлечь как можно большее число прихожан и улучшить общую ситуацию. Так, отец Александр (Светозаров) основал приход Святой Троицы(90) в Ванве, под Парижем, в тупике Александра. Там отец Григорий уже писал иконы, такие, как например большая икона Троицы; позже приход был перемещен на улицу Микеланджело.

В 1936 г. отец Михаил Бельский основал приход Божьей Матери всех скорбящих радости и Святой Женевьевы, на улице Монтань-сен-Женевьев, в пятом округе Парижа. Из прихожан Трехсвятительского храма самые верные были распределены между двумя новыми приходами. Будущий отец Сергий был направлен в приход Ванва, а будущий митрополит Антоний (тогда врач Андрей Блюм) отправился к отцу Михаилу Бельскому в приход на Монтань-сен-Женевьев. Этот приход, « самый бедный в Париже(91)» , имел среди своих прихожан художника Миллиоти, композитора церковной музыки Максима Ковалевского, Лосских и, гораздо позднее, Зиминых.

Приход был задуман его основателями как храм Братства и должен был продолжать миссионерскую деятельность Братства. Там служили по двум обрядам, по восточному на церковнославянском языке, и по западному на французском. Но для этого были нужны два священника, а французов было мало. Постепенно остался только восточный обряд. С 1953 г. стали служить только на французском языке. « Отец Михаил Бельский, — пишет Е. Ковалевский, — в чьем приходе появилось несколько французов (после ухода отца Льва Жилле в 1983 г.), в известной мере продолжал развитие дела французского Православия, но подавляющее большинство его прихожан были русские(92)». Именно здесь митрополит Антоний был тайно (потому что он тогда был хирургом французской армии) пострижен в монашество отцом Афанасием (Нечаевым), в присутствии отца Сергия.

88) Л.Успенский. Икона, видение духовного мира.

89) Беседа с митрополитом Антонием в мае 2000 г.

90) Устав культовой ассоциации датирован маем 1937 г., но более ранние документы о создании прихода относятся к 1933 г.

91) О жизни этого прихода см. статью Галины Махровой « Воспоминания », в журнале МЯРА, № 4, 1995, Спб, с. 142-147.

92) Ван Буннен, ук. соч., « Краткая история… », с соответствующими датами.